За ними стояла Россия

Фатежанин Олег Голодников в юности, как и большинство его сверстников, увлекался техникой, электроникой, спортом. Осенью 1987 года он был призван в ряды Советской Армии. Первые полгода служил недалеко от дома — в Воронежской области. В учебке получил специальность "механик-водитель". 100-тонная спецмашина "МАЗ-537 "Ураган", предназначенная для перевозки тяжелой военной техники, подчинялась парню.

"Примерно за месяц до окончания учебки я узнал, что зачислен в команду, которая формируется для отправки в Афганистан, — вспоминает Олег Игоревич, — как и большинство ребят испытывал разные чувства — тревогу, страх, интерес, но в первую очередь гордость, что мне предстоит исполнять интернациональный долг в далекой стране. Для нашего поколения это были не пустые слова, ведь мы выросли на рассказах наших дедов, отстоявших Родину и освободивших Европу от фашизма. Война в Афганистане шла уже почти 10 лет, и мы понимали, что оттуда можно запросто вернуться в цинковом гробу "грузом 200".

Поездом солдат доставили в Москву, затем самолетом — до Самарканда, снова поездом — в Термез, где провели окончательный инструктаж и сделали прививки.
Олег Голодников служил в Хайратоне, где дислоцировался отдельный батальон материального обеспечения. "Сразу бросалось в глаза огромное количество подбитой и сгоревшей техники по обочинам дорог и в ущельях, — говорит наш земляк, — плюс невыносимая жара и отсутствие воды. Это в Советском Союзе май — весна, цветение садов и благоухание природы, а в Хайратоне — испепеляющий зной, песчаные бури, ветер "афганец", от которого спрятаться невозможно. Мы были крепкими, неприхотливыми ребятами. Акклиматизировались быстро. Жили в вагончиках. К жаре еще можно привыкнуть, а вот к морозам очень тяжело. Зимой в Афгане нулевая температура воспринимается, как наши минус 30 градусов. Климат там очень переменчивый".

Основной задачей фатежанина была доставка грузов. Иногда раз в неделю, иногда через день Олег Голодников на своем "МАЗе", а затем "КамАЗе" колесил по военным дорогам: Мазари-Шариф, Пули-Хумри, Джелалабад, но чаще всего Кабул, а это 500 километров под палящим солнцем по крутому горному серпантину, через коварный перевал Саланг, где чуть зазевался и машина может сорваться в пропасть. "Порой руль накалялся так, что невозможно за него держаться, приходилось все время протирать его мокрой тряпкой, — рассказывает Олег Игоревич, — это под почти непрерывными обстрелами "душманов". Поначалу было страшно, казалось, каждая пуля летит именно в тебя, а потом, как это ни странно, привык. Недаром говорят, что на войне привыкаешь ко всему. Был даже такой случай: ремонтировали машину "на точке". Начался обстрел, а мы, как ни в чем не бывало, работаем дальше. Вдруг солдат, стоявший рядом, схватился за голову — пуля оторвала ему мочку уха, а мы вместо того, чтобы укрыться, лихо стоим в полный рост. Хорошо, что подбежал офицер: "Вы что, одурели?! По вам снайпер бьет!" и приказал залечь за камни".

Увы, война не прощает ошибок и разгильдяйства. Вот и первую смерть наш земляк увидел не в бою и не от пули "душмана". В части во время чистки оружия сослуживец забыл разрядить автомат. Случайный выстрел оборвал жизнь его товарища, сидевшего рядом. В Афганистане всякое было, но чаще вспоминаются случаи настоящей отваги и самоотверженности. Олег видел, как обгоревшие солдаты пополняли боекомплект и снова уходили в бой, как раненые отказывались ехать в санчасть, так как их некому было заменить… К мирным жителям солдаты относились хорошо. Часто "на точку" приходили детишки, старики, их кормили, отдавали им тушенку, мыло, медикаменты. Бедность в Афганистане была жуткая.

Один случай особенно запомнился Олегу Игоревичу: "Со мной служил друг Сергей Рубанов с Алтая — настоящий богатырь: косая сажень в плечах, рост два с лишним метра, вес за сто килограммов, мастер спорта по биатлону. Как-то стоял он на посту, под утро раздались выстрелы. Мы схватили оружие, подбежали, а Сереги нигде нет, бросились на поиски. Нашел я его в метрах 600 от поста, из раны на шее хлестала кровь. Не помню, как взвалил его на плечи и донес до своих. Если рассудить здраво, в обычных условиях не то что нести — поднять его не смог бы. Слава Богу, Серега остался жив, до сих пор созваниваемся. Он живет в Барнауле".

Машина для водителя была больше, чем боевая техника, это был товарищ, зачастую от ее состояния зависела жизнь в бою, вернешься ты из рейса или нет. Бронежилет ребята снимали и вешали на дверь кабины: и движения не сковывает, и от пуль защищает. "Порой приходишь из рейса, вроде особо "духи" и не обстреливали, а смотришь — в борту и кабине более десятка пробоин от пуль, — делится Олег Игоревич. — Обычно колонну сопровождали 2 БТР, 2 зенитные установки, иногда вертолеты. Страшнее всего было "наливникам" (машинам с ГСМ), их за глаза называли смертниками. Плохой приметой было и везти новую резину. Колеса у "душманов" ценились на вес золота, их старались отбить любой ценой, поэтому водители маскировали их, как могли".

На солнцезащитных козырьках в кабине "КамАЗа" Олега Голодникова красовались надписи "Фатеж" и "Курск" на случай, если встретит в Афганистане земляков. Фатежанин участвовал более чем в 25 боевых рейсах, в которых приходилось отражать нападение моджахедов. За проявленные смелость и решительность он был награжден медалью "За боевые заслуги", Почетной грамотой Президента СССР.

Покидал Афганистан Олег Голодников в составе последних советских подразделений 11 февраля 1989 года. "Когда пересекли границу и увидели березы, растущие на нашей стороне, слезы текли и у солдат, и у офицеров, но мы их не стеснялись, — вспоминает он. — Мы знали, что выполнили свой долг".
После армии фатежанин трудился водителем в райпо, санэпидстанции, занимался ремонтом электрооборудования, в настоящее время работает автоэлектриком в ДРСУ. У воина-интернационалиста хорошая семья, дети, внуки, а одно из главных его желаний, чтобы не было войн — ни больших, ни малых, а люди жили в мире, по-доброму.

Сергей Касьянов,
член Союза литераторов