В сорок третьем под Понырями

Поэтические строки Анатолия Головкова: "В сорок третьем под Понырями, враг пытался в смертельном бою бронированными кулаками выбить русскую душу мою...", помещенные в книге "Вечная слава", посвящены тем, кто сражался на Курской дуге.
Один из них — учитель, офицер Николай Кононов. Его уже нет с нами, но жива память. Мы с мужем были знакомы с Николаем Ивановичем и помним его рассказ о бое под Понырями.

21 июня 1941 года в Фатежском педагогическом училище парни и девушки праздновали свой выпускной и не знали, что в 4 часа утра уже началась Великая Отечественная война.
Николай Иванович еще до окончания учебы решил стать военнослужащим. 25 июня его призвали в Мигуринское военное инженерное училище. Проучившись год и 9 месяцев, был направлен на Воронежский фронт, в 42-ю отдельную бригаду (батальон прорыва). Боевое крещение Кононов получил на Дону. Первый раз был ранен под Воронежом, подлечился и снова на передовую: на этот раз — Курская дуга.
"Приехали под Поныри, а дом-то рядом, до Миленино рукой подать. Хотя бы узнать, как мать, как сестры, живы ли? “ — не давала мысль ему покоя.
Вот и решил он отпроситься у командира. Тот выслушал взводного, разрешил при одном условии: "Опоздаешь на полчаса — расстрел". Дал 24 часа.
При полном вооружении, с автоматом за спиной, поспешил наш земляк на дрезине сначала до станции Полевая, затем до Курска, на перекладных до Фатежа. Первый встретившийся односельчанин узнал: "Коля, беги, твои живы".
И он, что есть духу, помчался домой, вошел в избу, поздоровался. Мать метет земляной пол веником, и на его "здравствуйте" даже головы не подняла. А когда разглядела, в ноги упала, обняла, заплакала, стала рассказывать, как получили похоронку и вчера его поминали.
— Ошибочка вышла, — успокоил ее сын, — живой я!
Эта побывка перед адом кромешным, в котором довелось побывать молодому офицеру, дала силы выжить, выстоять. А в свой взвод он пришел за час до назначенного времени…
— Мы знали, что предстоит кровопролитная битва. Немцы пытались взять реванш за поражение под Сталинградом, — вспоминал ветеран войны. — В моем распоряжении — взвод (44 человека). Траншеи отрыты в полный рост, спасибо женщинам, детям, которые их копали. Это было под Понырями, рядом с Горелым болотом. На нашем участке, кроме взвода пехоты, — артиллеристы, танкисты. Танки вкопаны в землю, артиллеристы напрямую навели пушки на позицию противника. Я корректировал их огонь.
У каждого солдата было 10 противотанковых гранат, 20 противопехотных, 10 бутылок с горючей смесью, по ящику патронов к автомату.
В 2 часа ночи 5 июля нашими был открыт ураганный огонь из всех видов оружия. Мы не стреляли, весь огонь шел над траншеями. И так длилось часа два. Немцы нас не атаковали ни в четыре, ни в пять, и лишь в половине седьмого пошли в атаку.
Сначала — "тигры"… Мы подпустили их поближе, стали бросать бутылки с горючей смесью. Сказать, что было страшно — ничего не сказать, это был ад, горело все: земля, поле, люди, техника, неба не было видно из-за дыма. Вслед за танками шли фашисты во весь рост с автоматами и стреляли. Мы открыли огонь из всех видов оружия. Одна цепь врагов падала, за ней шла вторая, третья — это была психическая атака.
Помню, как молодой солдат Петухов, исступленно строча из пулемета, повторял: "Я их бью, а они мертвые встают и идут..."
Мы вынуждены были отойти во вторую траншею. Из 44-х я вывел 15. Здесь пополнился мой взвод. И снова в бой: танки, пехота. Перешли в третью траншею. Во взводе осталось 7 человек, но фашистов мы не пропустили. Все это продолжалось в течение восьми дней, то есть до 12 июля.
С третьей линии наши бойцы начали свое наступление. И в первом бою Николай Иванович был снова ранен. Стреляли справа, сзади, перебили ноги. Мелькнула страшная мысль: "Неужели свои?!". Связной бросил гранату, а потом подполз и крикнул: "Фриц!". Немцы посылали снайперов, чтобы перед наступлением убивали командиров. Лейтенанта Кононова отправили в товарном вагоне в далекий город Сызрань, потому что близлежащие госпитали были переполнены.
Полтора месяца пробыл на лечении и только в Белоруссии догнал свою дивизию. Был командиром разведвзвода, затем разведроты. Здесь его нашла награда за Курскую дугу, за Поныри, — орден "Красной Звезды".
Николай Иванович прошел с боями Польшу, Восточную Пруссию, где снова был тяжело ранен. День Победы старший лейтенант встречал дома на костылях.
После войны работал военным руководителем, преподавал математику и не только в фатежских школах. Четыре года трудился директором 113-й школы в группе советских войск в Берлине. Он был настоящим офицером не только на фронте, но и в жизни. С гордостью носил военную форму, на которой немало наград, и самые дорогие — ордена Красной Звезды, Отечественной войны 1-й и 2-й степени.
Николай Кононов прожил достойную жизнь, обучая детей, воспитывал в них любовь к Родине. Многие его ученики связали свою судьбу с Армией, а сегодня их дети воюют в зоне СВО, защищают Отечество от недобитых фашистов. Мужество, стойкости и победы желаю внукам и правнукам тех, кто сражался под Понырями, кто брал Берлин.

Галина Расторгуева,
член Союза журналистов России