Год памяти и славы
В Курской области продолжается подготовка к празднованию 75-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне, мероприятиям в рамках Года памяти и славы. В Доме Советов под руководством губернатора Романа Старовойта прошло заседание областных организационных комитетов.
Открывая мероприятие, глава региона подчеркнул важность совместной работы по пресечению попыток фальсификации истории.
В Курской области проживают 688 участников Великой Отечественной войны, 39 жителей блокадного Ленинграда, 359 бывших несовершеннолетних узников концлагерей и более 4 тысяч тружеников тыла. Ветеранов обеспечивают средствами технической реабилитации и лекарствами, компенсируют коммунальные услуги.
Бои за город
5 февраля 1943 года 211-я стрелковая дивизия под командованием полковника Виктора Махлиновского вышла к границам Фатежского района.
Части первого эшелона Брянского фронта стремительным броском приблизились к линии Глебово — Хмелевое. В этот же день передовые отряды 211-й дивизии встретились с немецкими подразделениями, дислоцировавшимися на территории села Хмелевое, и приняли бой. Хмелевое стало первым крупным населенным пунктом Фатежского района, освобожденным в ходе зимней наступательной операции. В тот же день от врага были освобождены села Глебово, Миленино и Банино.
В селе Банино в доме Пенькова расположился штаб 211-й дивизии, занявшийся подготовкой к штурму Фатежа. Незадолго до наступления на город, благодаря разведывательным данным фатежанина Николая Борзенкова, был составлен план освобождения местности.
В ночь с 5 на 6 февраля офицер-разведчик Иван Готовцев с бойцами Алиевым, Борзенковым и Плотицей были вызваны в штаб дивизии, где перед ними поставили задачу нарушить телефонные коммуникации противника, разминировать мосты, установить численность врага и захватить коменданта города. Со всеми задачами бойцы удачно справились за исключением последней: еще накануне комендант Фатежа Шаус покинул осажденный город.
Другой важной задачей перед штурмом было не дать подойти немецким частям для помощи фатежскому гарнизону и предотвратить отступление оставшихся в живых после штурма города фашистов. С этой целью пути отходов немецких частей были заминированы.
7 февраля 1943 года. Ранним утром бойцы 869-го стрелкового полка 211-й дивизии освободили город Фатеж от фашистских захватчиков. Закончились страшные месяцы вражеской оккупации, в течение которых был сожжен и разрушен город, уничтожены заводы, социально-культурные и хозяйственные учреждения, зверски убиты и расстреляны мирные граждане. 45 коммунальных зданий уничтожено до основания. 125 городских зданий были частично разрушены, в том числе средняя и начальная школы, педучилище, школа механизации, гостиница, кинотеатр, ДК, районная библиотека, механизированная мельница, пенькозавод и плодоягодный завод.
Утренняя сводка Совинформбюро за 9.02. 1943 г. сообщала: "В районе Курска наши войска продолжали успешное наступление. Части Н-ского соединения уничтожили до батальона немецкой пехоты. Захвачены танк, 19 орудий, 29 пулеметов, 28 автомашин, 3 тягача, склад с горючим и склад с боеприпасами. В городе Фатеже наши войска разбили два сводных немецких батальона, полицейские отряды и другие тыловые части противника. Захвачены большие трофеи, которые подсчитываются".
Курская область стала одной из самых пострадавших областей. Общая сумма ущерба составила около 27 млрд. руб.
Ценой невероятного напряжения на фронтах, каждодневного подвига в тылу завоевывалась Великая Победа. Имя каждого нашего земляка, каждого солдата Великой Отечественной золотыми буквами вписано в историю страны.
Татьяна Чаплыгина, заведующая краеведческим музеем
Горькие дни оккупации
Оккупация гитлеровцами Фатежского района принесла много горя нашим землякам. На всю жизнь остались тяжелые воспоминания о зверствах фашистов у жительницы деревни Миролюбово, ветерана педагогического труда Юлии Чернышевой, чье детство опалила война. Наш корреспондент Ольга Костикова записала рассказ Юлии Андреевны:
— Мы жили вместе с семьей тети Екатерины Семеновны Мезенцевой в здании школы. 22 октября 1941 года забыть невозможно. Новость о том, что Фатеж уже оккупирован немцами, мама Александра Семеновна утром узнала у колодца. Проснувшись, я вышла на кухню и вдруг услышала стук в окно. Обычно в это время приходили друзья к двоюродному брату играть, и я побежала в коридор. Распахнув дверь, остолбенела — на меня было направлено пять автоматов. Люди в черной эсэсовской форме с фашистской свастикой на рукавах вызвали безумный ужас. Удар кованым сапожищем, и я отлетаю в глубину коридора. На шум выскакивает мама, бросается на помощь, но ее сбивают с ног прикладом автомата. Фашисты идут по нашим распластавшимся телам в комнату, бормоча:
— Руссиш зольдат...
Они думали, что в школе скрываются советские солдаты. Обыскав все закоулки, эсэсовцы ушли. Они повредили мне ногу (травма осталась на всю жизнь), а у мамы, вероятно, случился микроинсульт. Она не могла подняться, нарушилась речь. Две недели мама лежала в постели, а потом все время винила себя, что не усмотрела за мной. Эсэсовцы уехали, им на смену явились другие немецкие солдаты, заняв два здания школы. Они выбросили во двор портреты писателей и политических деятелей и ходили по ним. Все, что было съедобного у жителей, в том числе и у нас, они забрали. Сломали наш сарай, доски пошли на ремонт моста, который взорвали советские воины перед отступлением. Мы остались без продуктов и без топлива. Из Фатежа почти каждое утро приезжали на лошади гитлеровцы и тщательно шарили по домам и сараям. Спрятать от них продукты было невозможно. Мы спаслись тем, что накануне оккупации закопали вещи, а сверху забросали торфом и мусором. Тетя с мамой ходили в Конышевку и Михайловку менять вещи на соль, хлеб и муку. Дома пекли лепешки зелено-черного цвета: в отруби добавляли конский щавель, разные съедобные растения.
Жители старались не выпускать детей на улицу, но разве можно их удержать?! Как-то я отправилась к подружке в Милаковку. Наигрались, выхожу оттуда, а у порога — немцы, ищут что-то глазами. Тут со двора вылетает курица и садится на перила. Солдаты гогочут и направляют автомат то на меня, то на курицу. Выстрел. От страха я падаю рядом с убитой птицей. Кровь брызжет на мое пальтишко. Выбегает испуганная бабушка подружки, поднимает меня и, охая, быстро уводит домой. От стресса я заболела, ведь пуля просвистела рядом.
Фашисты издевательски относились к детям. Однажды ребятишки играли на улице, и появился немецкий самолет, летчик на бреющем полете открыл пулеметный огонь поверх голов. Все бросились врассыпную, ужасно перепугавшись….
Иногда наши самолеты сбрасывали листовки в нескольких километрах от деревни. Подростки тайком собирали их и приносили. Так мы узнавали информацию о событиях на фронте. Изредка приходили в Миролюбово партизаны и сообщали свежие новости. Перед отступлением немцев нашу семью чуть не расстреляли. Когда одна партия солдат ушла, а другая поселилась в школе, то обнаружила в печке 2 гранаты и патроны. Гитлеровцы решили, что это мы подложили. Вывели матерей, прижавших нас к себе, к тополю на расстрел. Неожиданно подъехали два броневика, немцы залопотали, сели в автомобили, а переводчик сказал: "Ждите, вернутся и выяснят, откуда взялось оружие". Они уехали, а мы решили прятаться в лесу. Неделю с раннего утра уходили в Байрачки, до темноты там бродили голодные, а на ночь возвращались домой. Но больше в школу гитлеровцы не приехали. Мы даже песенку пели:
Крутится, вертится фриц под огнем,
Крутится, вертится ночью и днем,
Крутится фриц, не желая пропасть,
Хочет найти он удравшую часть.
Советские солдаты пришли в Миролюбово через несколько дней, как освободили Фатеж. Боев у нас не было. Люди радовались, обнимались, старались чем-то угостить воинов. А они были очень усталые, легли отдыхать в школе вплотную друг к другу. Жители собрали солому, сухой бурьян и натопили печки. Мы достали из тайника ящик с книгами, который закопали перед оккупацией. Там прятали сочинения Ленина, комсомольский билет двоюродной сестры, пионерский галстук и школьное пионерское знамя. Школу, поврежденную фашистами, учителя отремонтировали. Райисполком разрешил использовать бревна от двух блиндажей. А пока шел ремонт, дети занимались в помещении бывшей заводской конторы.
Нога, травмированная эсэсовцами, болела все сильнее и сильнее, и в 1944 году меня положили в больницу в Курске. Мама несколько раз приходила проведать пешком. А последний раз она не успела до ночи добраться домой, остановилась в Большом Жирово, где заразилась какой-то инфекцией, и вскоре умерла. Я целый год находилась в больнице. О смерти мамы мне не сказали, боясь за детскую психику, просто говорили, что она плохо себя чувствует. Если бы не тетя, то меня отдали бы в детский дом. Но Екатерина Семеновна, хоть и самой было нелегко прокормить своих детей, забрала меня, помогла выучиться….
Прошло много лет, но горькие события войны — навсегда в моей памяти.